Retroпогляд

Зоя Качановская
ГИБЕЛЬ МАШЕРОВА: зачем нужны фальсификации?
Часть 3 (начало).
Андрей КАРАЛЕНКА ищет ответ

Эта встреча столько раз намечалась и отменялась обеими сторонами, что если бы мы попытались восстановить хронологию, вряд ли получилось бы. Причины понятны: кто-то был занят неотложным делом.
Лето для меня не столько “время отпусков”, как школьно-студенческих каникул. Хотя сегодня студенты более свободны и самостоятельны, чем мы когда-то, но они же и более мобильны, потому хлопот у родителей всё равно не меньше: моё лето окончилось по календарю – 1 сентября.
Договорись о встрече -- Андрей Павлович предложил 12 сентября в Минске на марафоне: после финиша обсудим детали бесед и даты. Но на старте его схватили менты, отвезли в отдел и голого, в спортивных трусах и майке, продержали до вечера. Он простудился. Об этом мы подробно рассказали в публикации “Мінскі марафон я бег у кабінеце міліцыі…” (раздел “Марафон”).

Содержание встречи -- обсуждение документального фильма TV-НТВ “Убить реформатора!”.
Журналист должен быть готовым к любым поворотам в уже обдуманном сюжете, всё же для меня стало неожиданностью, что беседа продолжалась весь день, -- причину читатель поймёт, если хватит терпения прочитать всё, -- потому статья-интервью оказалась настолько “не по формату”, что пришлось разделить её на две части – “ Предисловие: коротко о провокациях” и «Фильм “Убить реформатора!”: пятая провокация».

Предисловие: КОРОТКО О ПРОВОКАЦИЯХ
З.К.: К сожалению, для этой встречи было много невезения и препятствий, а когда мы преодолели их…
А.К.: Да, дуракам законы не писаны…

Сегодня Вы считаете их всего лишь дураками?
-- Конечно же, нет – обыкновенными негодяями, выполнившими приказ супер-негодяев. Я говорю деликатно. Но то событие уже история, а потому к нему нужно относиться менее эмоционально, а более аналитически – задаться, наконец, вопросом, в какой стране мы живём?

А мне казалось, -- и я даже читала в Вашем блоге, -- Вы давно ответили на этот вопрос, ещё в молодости…
-- Спасибо за комплимент… Мы выходим из темы…

Андрей Павлович улыбается оптимистично: он не только выздоровел от простуды в “ментовке”, но за прошедшее время пробежал более 200 километров. А 12 декабря, накануне своего настоящего дня рождения, преодолел полумарафон в Молодечно – так отметил свой 74-й год. 20 декабря, хочет бежать “десятку” в Минске. Мы беседуем 15-го, сегодня минус двадцать. Я удивилась: он же не сможет бежать “десятку” при минус двадцати. А он сказал, что по регламенту “Рождественского пробега” ему можно бежать и три километра – по желанию и самочувствию, но он предпочитает – десять: это оптимальная для него дистанция. Я пожелала ему… не простудиться.

Слава Богу, всё улеглось. После первой встречи я внимательно посмотрела фильм “Убить реформатора!”, ещё раз -- три дня назад. Прежде, чем говорить о конкретных деталях, вызывающих удивление и недоумение, я хочу в виде предисловия сказать несколько слов о фильме как исследовании и сначала задать общие вопросы. Фильм -- из цикла “Следствие вели…”, но если смотреть вдумчиво, то никакого следствия, по-белорусски даследавання, там не заметно – чистый агитпроп…
-- Именно так поставлены большинство фильмов Каневского: в них отсутствует главное – поиск глубинных причин или мотивов, политических, социальных, бытовых, даётся лишь внешняя, детективная оболочка – для шоу. Потому Каневского невозможно воспринимать следователем, па-нашаму, даследчыкам – только шоуменом в примитивном смысле: его фильмы – типичное “быдло-шоу”, пошлятина-от-кино для обыдления людей, агитпроп правящего “единства” Лубянки и бизнеса на костях и крови. Цель авторов и заказчиков этих фильмов -- скрыть правду, по сегодняшней терминологии, заболтать правду об истинных причинах преступлений. В конкретном, нашем случае – то же: болтовня-пустозвон плюс ложь и фальсификации.

Да, примитивный советский агитпроп, плюс глупость и шоу. И всё -- против Вашей версии. Почему Вы согласились сотрудничать с шоуменом-болтуном? Это – второй вопрос. А первый такой: как фирма Каневского вышла на Вас? Или Вы к ним обратились?
-- Конечно, не я вышел на Каневского, а те, кому необходима очередная ложь с фальсификациями, “Cui bono?”. Если рассказать подробно, почему они меня искали и как нашли, получится детектив более интересный, чем тот, что они показали, даже ошеломляющий по невероятности событий. И предпоследним событием стал их фильм. Правда, не совсем предпоследним: за последним событием было ещё три, позднее спустя два года. Потому отвечу коротко и с недомолвками-загадками: всё не поместится в наш формат.

Если там ложь и фальсификации, то почему коротко и с загадками? Будет ли понятно читателям?
-- Чтобы было понятно -- наша забота: если что-то непонятно – скажите, я дополню, поясню.
В начале января 2006 года я допустил утечку информации о завершении исследования “Гибель Машерова: убийство или самоубийство?” в конечной версии, которую Вы позже читали в моём интервью “Салідарнасці” и назвали сумасбродной. Для Вас она сумасбродная, для меня – реальная. Остались неразгаданными лишь несколько деталей, важных и деликатных, однако знание или незнание их не влияет на главную версию: аргументов для неё достаточно.

Вы сознательно дали утечку информации или Вас предали друзья?
-- Моя оплошность. Что касается предательства и друзей… Для такого поступка у человека бывают настолько важные и деликатные нюансы, что судить, тем более публично, недопустимо: предательство – с чьей позиции смотреть? В конкретном случае -- тоже. Мы привыкли к советским стереотипам: кто служил в полиции при Die Neue Ordnung – предатели. А людоеды из НКВД, уничтожавшие семьи в период коллективизации и в “тысяча девятьсот проклятом году” – патриоты? А те, кто помогал им раскулачивать и уничтожать самых умных и работящих людей, кто забирал их дом в колхоз и делил имущество между собой – тоже герои-патриоты? Народ называл их нелюдями и людоедами. И таких больше, чем тех, кто служил в полиции, а их жертв – в сотни раз. Была настоящая Гражданская война, причём в самом немыслимом варианте, зверином, что ли. А в ней нет ни предателей, ни героев, как нет победителей и побеждённых – побеждённые все, страна. Извините, я говорю банальности, и больше, чем нужно и допустимо в нашей беседе.
Что касается завершённости работы, то она в стадии, пригодной для редактирования в печать. Но я над ней ещё работаю: исследование не может быть завершено, пока Площадь Лубянка и минский Дом-17 не покажут архивы…

Андрей Павлович грустно улыбнулся.
-- Увы – мне вчера было семьдесят четыре…

Поздравляю Вас! И Вы пробежали полумарафон…
-- Спасибо. Это дробязь, хотя для меня важная. В Москве два мужика в девяносто лет пробежали марафон. Марафон в девяносто!.. Продолжаю: в примитивной брошюре советского агитпропа прочитал невероятную, даже абсурдную ложь, очень важную для одной версии.

У Вас есть ещё версии?
-- В исследовании рассматривается много событий, в которых не всё мне понятно. Ложь в агитпропе -- штатный приём, но в той брошюре авторы дали ссылку на документ, то есть на первоисточник их лжи. А она, повторяю, абсурдная -- разоблачает саму себя как ложь. Фальсификаторы полагали, если есть ссылка на документ, читатель не будет задумываться – примет за истину. А я задумался, нашёл координаты, написал письмо и получил приглашение приехать и ознакомиться с документом. Шчырае дзякуй махлярам! Приехал. А там меня ждала… женщина. Нет, нет, в иной ипостаси -- говорливая, осведомленная, учёная, над диссертацией работает. Её муж -- ещё интереснее: кандидат исторических наук, организатор форумов, конференций, встреч-бесед. Они сразу взяли меня за руки – привели в уютную комнату, угостили кофе и предложили выступить на научной конференции института.

Откуда они узнали, над чем Вы работаете?
-- Конкретно не знали ничего, но общая тема и направление поиска правды очевидны из моего запроса и документа, за которым я приехал… Потом они попросили рассказать конкретно и подробно, над чем работаю, чего достиг, чтобы судить, пригодна ли моя работа для выступления на научной конференции? Понимаете, на научной… Я и “уши развесил” -- не только рассказал, но и передал им копии работы и справочного архива. Они обещали помочь -- выслать мне копии статей по теме и пригласить на конференцию…

И Вы попались на такую примитивную уловку? Неужели не возник вопрос, откуда они Вас знают, почему интересуются?
-- Это не всё. По дороге я заехал в другой институт с надеждой найти ещё один документ. Того, что искал, не увидел, но наткнулся на документ, который оказался не менее ошеломляющим, чем первый, за которым приехал. Более того, выяснилось, что первый документ противоречит второму: который же фальшивка? Или оба фальшивые, но не согласованные? Вернувшись домой, не дожидаясь бандероли от моих покровителей, написал им о находках. Ответ – молчание: женщина и её муж – провокаторы. Оказалось, это лишь началом провокаций.

И в самом деле детектив… Всё же, откуда эти историки, муж с женой, знали, что Вы приедете? И зачем им Ваша тема, работа?
-- Загадка. Тем более, что они работают в другом институте, здесь якобы оказались случайно, услышали, о чём я разговаривал с начальником отдела, -- подслушали? -- и заинтересовались мной и моей работой, захотели познакомиться. Уточняю: меня “поймала” жена, а муж в это время был в соседнем отделе или секторе, чтобы придти на помощь.

Несомненно, кто-то дал “наводку” и точные координаты.
-- Безусловно. Женщина ждала меня, я заметил её сразу. Кто и почему помогал ей? Возможно, секретарь директора или начальник отдела. Как я понимаю, кто-то ознакомил её с моим письмом-запросом сразу, а потом была уже совместная операция сотрудников двух институтов. Возможно, меня и пригласили для того, чтобы выведать уровень исследования… Будем считать, всё -- к лучшему: у меня есть копии двух документов.

Загадка на загадке -- истинный детектив…
-- Дальше – ещё интереснее. Едва я оклемался от удара, как позвонил Б., которого я безуспешно искал двумя годами раньше. Он сказал, что два года его не было дома, а моё письмо кто-то переслал его брату, который живёт за три-девять земель, в другой стране. А брату письмо – как до лямпочки. Б. приехал к брату в гости – он передал письмо. Вернувшись из гостей домой, Б. позвонил мне и предложил встретиться -- покажет документы и подарит только что изданную книжку по партизанскому движению.

Наконец, Вам повезло! Но почему письмо оказалось у брата и за границей? Его можно было переслать по Интернету. И вдруг нашлось…</em>
-- Я думаю, что Б. никуда не уезжал, а моё письмо никто не пересылал его брату: кто и зачем мог сделать это? Потому я не поехал к Б. -- побоялся провокации, предложил такой вариант: напишу ему вопросы и укажу документы, которые меня интересуют. Если он может что-то сказать и показать, я приеду. Выслал заказной бандеролью. Б. больше не звонил.
Его отец знал много, потому сын не может не знать азбуки. А мне и нужна только азбука, даже меньше: уточнить “фонетику” нескольких букв. Но…
Спустя месяц мои опасения “подтвердил” неизвестный – позвонил и предупредил быть осторожным.

Извините, Андрей Павлович, за сравнение, но Вы – не Майсеня, не Гончар, не Карпенко…
-- Яна Полякова – не Галина Старовойтова, Василь Гродников -- не Артём Боровик, но их тоже убили: они были фигурами на своём месте. Молодым патриотам Беларуси, которых избивают, сажают и выкрадают каждый день, ещё далеко до Пазьняка, а их уже калечат – чтобы не поднялись… Да и мне не только угрожали – детей взяли в заложники: лишили не только возможности учиться, но и куска хлеба. Буквально. Могу назвать палачей поимённо. Меня уволили на пенсию, но сына на работу не приняли, хотя он окончил техникум с “красным дипломом” и отслужил в армии. Мне угрожают и сегодня. У нас каждый, кто может быть Пазьняком или Захаренко на своём месте, представляет опасность для местных диктаторов и диктатуры вообще. В “ментовке” откатали мои пальцы, угрожают расправою детям. В сицилийской мафии был период, когда детей не трогали. В нашей банде таких “пробелов” ещё не было: детей убивали и убивают из-за отцов, отцов – из-за детей. В Жодине – тоже…

Незнакомец, который предупредил меня быть осторожным, весьма осведомлен обо мне -- знает, чем занимаюсь, даже нюансы работы и иные детали. Его информацию я проверил по внешнему признаку -- по факту: подтвердилось. Проверить содержание недоступно, да мне оно и не нужно: интересно, но не больше. Важно само предупреждение. По прошествии времени я рассматриваю его как очередную провокацию, но замаскированную.

Вы всё расставили по полочкам -- я поняла, для чего Некто вышел на Каневского. Но от этого моё начальное удивление Вашим, простите, легкомысленным согласием сотрудничать с провокаторами из НТВ не только не уменьшилось, а возросло: почему Вы согласились? Три провокации за полгода, а Вы…
-- Возможно, четыре. Вы спрашивали, как фирма Каневского вышла на меня? Я показал начало и увертюру, то есть мотивы. Теперь о характерных деталях и окончательный ответ.
Первый вариант моей работы “висит” в Интернете с февраля 2001 года. Было много шуму, прочитали все, кому нужно, кто хотел. И – тихо. А в конце 2006-го вспомнили! Почему не в 2005-м, к 25-й годовщине гибели Машерова? Всё же -- четверть столетия, серьёзный рубеж как повод для размышления…

На это я не обратила внимания. Интересная деталь…</em>
-- Важная деталь! Потому что первая версия почти, -- почти, но не полностью, в ней есть нюанс, -- вписывается в версию семьи Машеровых «“Петю убили”, “кремлёвская мафия”». А нюанс такой: Машеров знал о заговоре и хотел перехитрить заговорщиков. Но перемудрил -- слишком много нарушил правил: в капкан попались не злодеи, а сам Машеров. Версия новая, интересная, хорошо аргументированная. Она даже замечательная -- приемлемая для всех… Но уже тогда я знал: направление ложное, версия несостоятельная. А переделать не мог: у инженеров есть правило “Лучшее – враг хорошего” –- нужно остановиться на достигнутом, чтобы испытать, оценить сделанное, услышать замечания, а потом совершенствовать изделие. И работать над новым вариантом. Потому и отдал в Интернет.
А вот вторая версия –- неожиданная, как гром с ясного неба… Вы назвали её сумасбродной. И правильно заметили, что если бы у меня не было аргументов на базе фактов, “Салідарнасць” её не напечатала бы… До утечки информации никто никаких аргументов не видел. И тут я сам приезжаю к тем, кто меня давно ждёт не дождётся, и передаю дискету…

Даже так?..
-- Даже… А в сентябре -- опять звонок: некто представляется по правилам -- имя-фамилия, НТВ, “Следствие вели с Леонидом Каневским”, сказал, что понравилась моя версия аварии, в которой погиб Машеров… Спрашиваю, где он видел мою работу? В Интернете, ответил. Дальше такой диалог, по памяти.
-- Так это было почти шесть лет назад, -- говорю московскому журналисту с лёгким юмором и огорчением.
-- А какая разница?
-- Если коротко и образно, тогда были цветочки…
-- А что, уже есть ягодки?
-- Есть, -- отвечаю как бы в шутку.
-- А можно их попробовать?
-- Они несъедобные – очень горькие, -- сказал уклончиво, но серьёзно.
-- Всё же, можно попробовать ягодки?
-- Вообще-то можно, -- ответил неуверенно, после паузы.
-- Тогда мы едем. Детали обговорим в ближайшие дни.

Вы не заподозрили провокации?
-- Нет: журналист М. сослался на публикацию в Интернете. Меня смутил лишь 2006-й год: он как бы не к месту. Смутил – что-то шевельнулось, но я не насторожился.

Вы хотите сказать, что фильм заказной? Для этого нужны доказательства…
-- Не говорил, не говорю и не хочу так говорить – это очевидно. У меня есть и косвенное подтверждение: генеральный директор TV-НТВ не ответил ни на телеграмму, ни на письмо -- проигнорировал мой протест против лжи и фальсификации в фильме, то есть “по умолчанию” признал протест справедливым. Такое поведение –- доказательство, пусть косвенное: если бы фильм был профессийным ляпом, -- случается в работе, кто спорит, -- он извинился бы. Но авторы сознательно сотворили зло (а кому-то добро?) -- цель фильма тоже очевидна: уничтожить мою версию гибели Машерова моими же руками. Для этого под факты, указанные мной как доказательства заданности аварии, они подсунули версию Машеровых: “Петю убили”, “кремлёвская мафия”, Андропов “уважал Петра Мироновича” и “послал девятку принимать дела”. Но люди Андропова опоздали…
Эта версия – ещё один провинциальный, примитивный миф о Машерове, как и всё, что написано о некой его гениальности. Вот под этот миф и фильм состряпали – такой же примитивный и лживый, но якобы документальный… Меня выследили, умело поставили капкан и пригласили к себе. Я капкана не разглядел, подлых замыслов не почувствовал – попался.

Такие резкие, нелицеприятные характеристики?
-- А что, “снимать шляпу” перед авторами лжи, фальсификаций и подлых приёмов? Они же касается меня лично: меня выследили и заманили в капкан. Это была операция. Вот документы, вот подлинные фамилии, адреса и телефоны: читайте. Но я не могу никого называть поимённо: у нас все работают по контракту… Я не называл и не назову невежд и примитивов гениями, а преступников – героями, к памятникам палачам-людоедам цветы не принесу: так могут делать только дети палачей, кретины и всякое быдло без роду-племени…

Извините, я опять спровоцировала Вас…
-- Никакой провокации нет. Я старше Вас на тридцать лет, не только видел, но и испытал на себе столько несправедливости, зла и ненависти от “лучших представителей” Диктатуры Негодяев, что они принудили меня внимательно их слушать и читать. Пригляделся и прислушался: невежды, тупицы, примитивы, даже кре-ти-ны. А примитивы – непревзойдённые демагоги и лжецы-махинаторы. Демагогия и ложь – их приёмы-инструменты на пути к власти, ибо честным путём не придут. И тем более иначе не удержат власть -- только штыками, уничтожив умных и честных соперников... Так было всегда. B 1917 году – тоже. И в 1994-м, 1996-м… Помню со школы: “сомнение – путь к истине”. И Горького: “Читайте книги – источник знания”. В молодости я читал много.

К Вам приехал Каневский с журналистами – беседовали, обсуждали сценарий фильма, план беседы-интервью… Неужели и тогда не заметили подвоха?
-- Приехал лишь журналист М. с оператором С. Разумеется, я спросил у М., почему не приехал Каневский, и попросил показать сценарий фильма. М. ответил спокойно, уверенно и, как я расценил, натурально: он приехал для предварительной беседы со мной, с Николаем Пустовитом и другими участниками аварии, с Натальей Машеровой, в Верховном Суде, МВД и КГБ. Сказал, что отснятый материал они посмотрят в Москве, – что имеем? -- обсудят, потом приедет Каневский для окончательной беседы. Он привезёт и сценарий. Убедительно?

Не очень: зачем приезжать два раза? Хотя бы какой-то план у него был?
-- Ничего не было. Я готовился для совместной работы, потому у меня был план – предложил свой, наивно полагая, если фильм о гибели государственного деятеля и Героя Советского Союза, то надо взглянуть на эту фигуру шире – например, с 1933-го года или с 1937-го, когда репрессировали отца: корни, истоки мудрости и честности. Или с 1939-го – когда Машеров приехал в Россоны: учитель, классный руководитель. Журналист М. замахал руками:
-- Нам это не нужно, у нас иная задача – назвать и показать причины аварии.
Я возразил:
-- Здесь ответ неоднозначный даже в узком плане: нужно думать, размышлять, анализировать. Но коль погиб Герой Советского Союза, то “отсчёт времени” надо начинать хотя бы с 22 июня 1941 года.
-- Нам это не нужно, -- сказал М. категорично. – Вы предлагаете сделать три фильма, а нам нужен один -- только авария: нарушения “Правил”, причины и нюансы в пределах аварии как “дтп”. Всё остальное нам не нужно.
-- Как не нужно? -- возражаю ещё глупее. – В рассказе о легендарном Герое-партизане, комиссаре партизанской бригады невозможно не упомянуть Пономаренко и Калинина…
-- Кто такой Калинин, я, допустим, знаю, -- говорит М. рассудительно, но категорично, -- а кто такой Пономаренко и какое он имел отношение к Машерову?
Я остолбенел: снимать фильм о белорусском партизане-Герое, -- о Машерове! -- не сказав даже слова о Пономаренко? Да и Калинин здесь не тот… Я обескуражен. Кое-как собрался с мыслями -- написал на листке план “Авария”. По нему и рассказывал.

Теперь Вы уже понимали, что имеете дело с невеждами и проходимцами?
-- Невеждами – да, но не жуликами: мы тщательно обсудили все нюансы аварии, беседовали около трёх часов, запись – более полутора часов. Всё выверено, уточнено… Милые, хорошие ребята. Конечно, знаний у М. – кот наплакал: я сам задавал себе вопросы и отвечал на них. На карте Минска провёл фломастером маршрут кортежа по городу, -- он весьма важен, – показал схему расположения машин за три секунды до столкновения, а эти секунды разложил на доли секунд. И предложил завтра проехать по маршруту кортежа – от ЦК КПБ до места аварии, чтобы воочию увидеть, прочувствовать весь абсурд, какой там был. Увы…
-- Нам это совершенно не нужно: и так всё понятно.
Возможно, журналист М. всё понял. Но я в своих глазах стал выглядеть ещё более глупым.

Я тоже считаю важным вместе проехать по маршруту кортежа до места аварии…
-- А им не нужно. Спустя два дня М. позвонил из Минска – сказал, что уезжают огорчённые: Тарайкович уже умер, Пустовит в командировке, Слесаренко не нашли, в Верховном Суде ничего не показали. Через две недели приедет сам Каневский – встретится со мной. И – “Спасибо за помощь”.
За помощь??! Никто, кроме меня, ничего им не сказал об аварии – и только “помощь”? Это же МОЯ ВЕРСИЯ: я объяснил им все нюансы, а оказался “сбоку припёку”. Кто же будет в фильме и что они скажут об аварии, если там нет ни одного участника “дтп”? И – для чего такой фильм нужен?..

Я шучу:
Надеюсь, после такой благодарности “дошло”, что Вас обвели вокруг пальца?
-- Дошло. Но и тогда я спрашивал себя, для чего, а не для кого такой фильм нужен -- ждал Каневского: покажет сценарий, уточним детали -- надеялся… Минули две недели, три – никто не звонит и не едет. Четвёртая неделя минула. А 15 ноября – анонс фильма! Когда увидел – весь мокрым стал…
Утром 17 ноября позвонил из Москвы журналист М. – сообщил, что вечером покажут фильм. Говорю ему, что видел анонс: всё перевёрнуто ногами вверх, а я – марионетка Каневского и Машеровых. Поэтому послал телеграмму генеральному директору TV-НТВ – потребовал снять фильм с эфира: в нём ложь и фальсификации. И услышал нечто ошеломляющее: “Значит, они и нас кинули?..” No comments.
Такое предисловие: без него невозможно понять, для чего и для кого сделан фильм-фальшивка. Думаю, теперь и Вам он станет понятнее, а нам вместе будет проще его анализировать.

Андрей Павлович предложил “крыху адпачыць”.
Пока он приготовлял чай, посмотрела его библиотеку. Большая, но не упорядоченная: художественная литература в двух шкафах-стеллажах -- всё вперемежку. Третий стеллаж – “под рукой”: словари, справочники и грамматики -- русские, белорусские, немецкие; военные мемуары, политология, записки диссидентов; Джон Рид, Альберт Рис Вильямс, Герберт Уэллс, рядом – Эрих Мария Ремарк, Игорь Шафаревич, Лев Капелев, Бруно Ясеньский, Александр Твардовский, Нил Гилевич и Виктор Суворов; “Я з вогненнай вёскі…”, “СС в действии”; Марк Галлай и Юрий Гагарин, Аллен Бомбар и Айзек Азимов; в самом верху – “Наполеон” Тарле и “Наполеон Бонапарт” Манфреда , двухтомная “Переписка”, “Далеко от Москвы” Ажаева и несколько книг с тёмными корешками, прочитать невозможно.
Андрей Павлович прокомментировал: «Мой кабинет и библиотека – по-Шукшину: “маленький бордельеро”».

Пьём чай. Мне не терпится спросить, почему он хранит роман “Далеко от Москвы”, да ещё “под рукой”? У нас тоже был, дедушкин, папа давно сдал в макулатуру. Сдал даже “Русский лес” Леонова, сказал, что читать невозможно, а вот его маленькую повесть “Evgenia Ivanovna” не сдал -- перечитывал. Спросила у Андрея Павловича, чем ему интересен роман “Далеко от Москвы”?
Он улыбнулся, снял с полки эту и ещё три книги, подал мне роман Ажаева. Отвернула обложку – на форзаце наискосок надпись: “Студенту торфяного факультета БПИ им. Сталина КОРОЛЕНКО А.П., получившему 2-ю премию в конкурсе по переводу немецкого технического текста. 9 апреля 58 г. Зав. кафедрой иностранных языков Хрипков В.М. ”

Вы хорошо владеете немецким?
-- Когда-то знал неплохо, даже выписывал нашу газету ”Die Neues Leben”. Но признал её язык ненатуральным, потому подписался на гэдээровскую “Die Neues Deutschland” и журнал “Ugend + Technik”. Приехал в Жодино – бросил немецкий: за 45 лет мало что сохранилось. А “Наполеона Бонапарта” подарил мой друг Миша Гречный. Из своей библиотеки…

Интересно…
-- Да, но долго рассказывать… А вот эти книги – моего тестя, колхозного агронома: “Плодоводство” У. Х. Чендлера, профессора Калифорнийского университета, 1935 год, и стенографический отчёт знаменитой, исторической сессии ВАСХНИЛ “О положении в биологической науке”, 1948 год. Ещё есть книжка-альбом “Мичурин”, большого формата. Для сегодня -- книги уникальные. Если принять во внимание, что их когда-то покупал сельский агроном, а не профессор, не академик, то можно не сомневаться: умный был человек. И журналы выписывал -- “Плодоводство”, “Пчеловодство”, “Сад и огород”…
Нам пора смотреть фильм, иначе не успеем обсудить.